Что такое ландшафтная архитектура? Новое это выражение или старое? Да и само явление, обозначаемое им, когда оно появилось?

Выражение «ландшафтная архитектура» было впервые применено американским планировщиком Ф. Олмстедом в 1866 году. Вводя этот термин, Олмстед хотел подчеркнуть необходимость новой постановки задач формирования эстетически полноценной среды обитания человека; объектом проектирования он мыслил не отдельный сад или парк, а целые города, прибрежные зоны, заповедники. Поэтому он и считал нужным отвергнуть прежний термин «садово-парковое искусство».

В нашей стране термином «ландшафтная архитектура» стали широко пользоваться примерно 80 лет назад. В это время задачи архитектурного преобразования ландшафтов в уже ставились в крупных масштабах. Достаточно вспомнить, что еще в 1935 году был утвержден Генеральный план Москвы, включавший идею «зеленых клиньев», пронизывающих город. Такое решение и по сей день считается во всем мире наиболее рациональным и экологически эффективным. Так что введение нового термина в нашу практику было обусловлено иными соображениями: на смену строгим регулярным приемам садово-паркового искусства или садово-парковой архитектуры в это время в наше парко-строение пришли приемы свободной планировки, живописной группировки деревьев и кустарников. Для противопоставления этих новых веяний устоявшимся (и отчасти устаревшим) канонам и стали пользоваться новым названием – «ландшафтная архитектура».

Но означает ли это, что ландшафтная архитектура – явление принципиально новое, не связанное с прошлым? Нет, конечно. Тысячи нитей связывают современную ландшафтную архитектуру с садово-парковым искусством прошлого. И связи эти не случайны, а глубоко органичны, они определяются отношением человека к природе на разных этапах развития общества. Менялись формы общественного устройства, а с ними конкретные формы освоения природной среды обществом. Однако человек всегда творчески относился к преобразованию природы, и творческое отношение находило художественное отражение в произведениях садово-паркового искусства.

Поэтому вполне правомерно выделять основные этапы садово-паркового искусства на основе этапов развития и преобразования природной среды.

Этапы развития садово-паркового искусства

Древнейший этап, на котором человек жил простым потреблением готовых продуктов природы, можно условно охарактеризовать как полностью биогенный: человек был еще «пассивным компонентом» экологического сообщества, участвуя в природных циклах наравне с представителями животного мира.

Допромышленный этап охватывает приблизительно древнюю и средневековую историю человечества. Освоение природных ресурсов начинает приобретать устойчивый характер, так как человек, помимо своей мускульной силы, начинает широко использовать мускульную силу животных и постепенно энергию ветра и воды. Масштаб преобразований возрастает, хотя пока еще незначительно. Но многие преобразования затрагивают наиболее устойчивый ландшафтный компонент – землю, соответственно и преобразования приобретают устойчивый характер. В этом основная черта, отличающая этот этап в целом, так как преобразования, произведенные человеком, все еще ничтожно малы по сравнению с количеством разнообразных природных ресурсов и их способностью к самовосстановлению.

Промышленный этап длится от Возрождения до нынешнего времени. На основе все ускоряющегося развития технологии использования природных ресурсов антропогенные преобразования приобретают не только устойчивый, но и широко распространенный характер. В наше время техническая мощь человечества уже сравнима с мощью природных стихий.

Эти крупнейшие этапы подразделяются в свою очередь на десятки мелких, определявшихся изменением общественных потребностей и введением постепенных усовершенствований в процессы освоения отдельных ресурсов. Свой вклад в освоение среды вносили все основные виды деятельности человека – и сельскохозяйственное освоение, и архитектурно-строительная деятельность, и инженерные преобразования, доля которых росла особенно стремительно в последнее столетие.

Современной отечественной наукой выявлены и определены все основные виды человеческой деятельности, формирующие соответствующие типы антропогенных ландшафтов: сельскохозяйственное и промышленное производство, лесное и водное хозяйство, создание и функционирование городов и других населенных мест, рекреационная деятельность. Можно заметить, что на протяжении второго и третьего этапов взаимодействия природы и общества все эти виды деятельности уже существовали, хотя удельный вес их в разных регионах и в разные исторические периоды менялся.

Процесс преобразования среды происходил, конечно, неравномерно, в нем наблюдались скачки, вызванные общественными изменениями, внедрением научных и технических открытий, экономическим развитием или, наоборот, деградацией. Например, в Европе XVIII века территория Англии, Франции, некоторых районов Италии была почти полностью охвачена сельскохозяйственным освоением, а в ряде районов Германии, Чехословакии оно носило еще очаговый характер. В России в это время были освоены сельским хозяйством очень большие площади, но на относительно обширной территории страны эти площади составляли лишь небольшую часть. Если взять другую область деятельности – водохозяйственную, воплощавшуюся в строительстве каналов, плотин, водохранилищ, то в Египте и Месопотамии она достигла высокого совершенства еще в древнейшие времена, а в Европе получила широкое развитие лишь в XVII–XVIII веках.

С расширением антропогенного освоения результаты его приобретали необратимый характер и, наконец, стали мало-помалу изменять природно-климатические комплексы. Это хорошо видно при анализе районов давнего исторического освоения. Например, в Нечерноземной России, где уже в XVII веке значительно развилось сельское хозяйство и сопутствующее ему сведение лесов, реки, в прошлом глубокие, постепенно мелели в результате водной эрозии и отложений в руслах. Этот процесс наблюдается и в природных комплексах, но деятельность человека способна ускорить его в десятки раз.

Позднее появились преобразования, вызванные промышленным производством, добычей полезных ископаемых, строительством водных систем, железных и автомобильных дорог, градостроительством. Развитие этих процессов шло в некоторых районах настолько интенсивно, что, например, Англия уже с XIX века стала совокупностью рукотворных ландшафтов, среди которых сохранились лишь следы прежней природной первоосновы. Современная английская исследовательница Дж. Браун в своей книге «Вездесущий ландшафт», содержащей острую критику методов формирования среды в буржуазном обществе, пишет, что уже в XIX веке Британия перестала быть страной поселений и сообществ, определяемых своеобразием природных условий, и стала просто пятном на карте, подлежащим разрезке для экономического администрирования, а к середине века железнодорожная система окончательно перекроила ее лицо.

Подобное положение сложилось во многих странах. Конечно, необратимость воздействия человека на среду не оставалась незамеченной, она осознавалась обществом и в далеком прошлом. Об этом свидетельствуют такие факты, как проведение так называемых реформации во Франции XVI–XVII веков. Это был комплекс мер административного характера, которым государство ограничивало злоупотребления землевладельцев в использовании вод и в стремительном сведении лесов. В дальнейшем эти меры послужили основой для выработки природоохранного законодательства.

Таким образом, среда обитания человека давно уже формируется во взаимодействии природных и антропогенных факторов, причем никогда последние полностью не подавляют природных. Компоненты природных ландшафтов, даже наиболее видоизмененных, продолжают оказывать воздействие (иногда в скрытой форме) на развитие всех ландшафтов, сформированных человеческой деятельностью. Это позволяет современным исследователям проводить ретроспективный анализ состояния ландшафтов конкретного региона в любую историческую эпоху. А если хорошо представлять себе состояние освоенной среды в конкретную историческую эпоху, можно проследить и закономерности формирования объектов садово-паркового искусства в эту эпоху, понять принципы отражения в них реальной действительности.

Это очень важное положение, потому что, только признавая, что садово-парковое искусство способно реалистически отражать современную действительность, можно представить его как самостоятельный вид искусства, а не производный от живописи, литературы и других видов искусств.

Для того чтобы проследить связь между процессом преобразования среды и отражением этого процесса в развитии садово-паркового искусства, нужно выделить более четкие этапы развития, которые, конечно, будут различны для разных стран, разных частей света. Для Европы в целом можно условно выделить семь таких этапов.

Этапы развития садово-паркового искусства в Европе

Первый, вплоть до XIII века, характеризуется относительно стабильным состоянием среды. Правда, последние исследования жизни даже первобытного общества доказывают, что преобразующее действие материальной культуры проявлялось и на самых ранних этапах, но развитие этой культуры шло очень медленно, позволяя действовать процессам самовосстановления природы. В этот период происходило развитие и упадок цивилизаций Древней Греции и Рима; но и тут освоение среды в целом носило лишь очаговый характер. Главной чертой периода является то, что изменения, вносимые в среду, носили еще преходящий характер.

Информация о садово-парковом искусстве этого этапа опирается в основном на сохранившиеся фрагментарные изображения (например, настенные фрески в Помпеях) и на реконструкции, которые составляются по описаниям или по материалам, археологических раскопок. Так, широко известны изображения египетских садов, существовавших около 1400 года до нашей эры. Высокий уровень организации земледелия этого времени нашел отражение в простоте и рациональности планов этих садов, в совершенстве инженерного решения. В садах преобладали утилитарные функции, а вот в саду римской виллы, описание которого сохранилось в сочинениях историка Плиния Младшего, господствовали праздничные, развлекательные функции – этот сад состоял из двух частей, умело вписанных в крутой рельеф. Археологические исследования последних лет показали, что объекты садово-паркового искусства в древнейшее время существовали не только в Южной Европе, как предполагалось ранее, но и в Северной, в частности в Англии. Общей чертой всех этих садов являются относительно небольшие размеры. Насколько можно судить об их композиционном замысле, им было свойственно отношение к природной среде как к неблагоприятному окружению, от которого следует изолироваться и физически, и мысленно.

Другой этап освоения среды – XIII-XV века, эпоха средневековья. Городские поселения и феодальные замки с зонами сельскохозяйственных ландшафтов уже твердо «сели на место» – они тяготеют к рекам, которые были основными путями сообщения в это время. Там, где города расположены достаточно близко, тяготеющие к ним зоны преобразованных ландшафтов иногда срастаются. Сельское хозяйство является главным средством преобразования природной среды, оно развивается и совершенствуется, а такие виды деятельности, как строительство дорог и инженерных сооружений, приходят в упадок (по сравнению с временами Римской империи).

О садово-парковом искусстве этого периода судить тоже достаточно трудно – данных сохранилось мало. Правда, есть уже подлинные планы отдельных объектов, например монастырских садов Кентербери в Англии, относящихся к середине XII века. Здесь виден сад редких трав – Гербариум, плодовый сад, виноградник... Но еще важнее то, что к этому времени относятся хотя и немногочисленные, но полностью сохранившиеся садово-парковые комплексы. Таковы сады Альгамбры и Генералифа в Гренаде (Испания). Эти сады и дворцы – памятники многовекового мавританского владычества – представляют собой уникальное сочетание архитектуры, скульптуры, керамического искусства и того, что мы сегодня называем благоустройством, – мощений, водных устройств, лестниц. Вся группа садов связана единой водной системой. Она берет свое начало в Генералифе, расположенном выше по склону горы, и питает многочисленные фонтаны и бассейны обоих дворцов. Каждый садик или открытый дворик имеет свой тихо журчащий фонтан, зеркальный, отражающий небо водоем, или миниатюрный канал. Однако сады обособлены друг от друга, каждый замкнут в себе, а вода – композиционный центр этих залов, кровля которых – небо. Такая композиция типична для средневековых садов: человек ощущал «своим» лишь то обособленное пространство, в котором существовал, и не имел потребности объединить такие пространства в систему.

Третий период – XVI век. Он характеризуется развитием инженерного искусства, позволившего, в частности, создавать надежные в военном отношении города там, где была в них хозяйственная и экономическая потребность. Но по-прежнему основные поселения тяготели к рекам – они были все еще главным средством сообщения, а сухопутный транспорт развивался слабо: путешествовали главным образом верхом, тяжести перевозили на вьючных животных, дороги были скорее тропами, полностью подчинявшимися условиям рельефа. В этот период было построено много оборонительных сооружений с развитыми водными преградами, возникли первые судоходные каналы, пока еще короткие, они предназначались для того, чтобы миновать порожистый участок реки или доставить груз в определенную точку (с XVI века сохранилось в Европе несколько тупиковых каналов, которых позднее уже не строили). Возникли первые промышленные сооружения, использующие энергию воды, а значит, и небольшие водохранилища с запрудами. В Голландии началось наступление на море: стали разрабатываться методы намыва и осушения польдеров, строительства защитных дамб. В целом можно сказать, что в этот период человечество приступило к преобразованию гидрологической системы.

Возросшее инженерное мастерство не замедлило сказаться на состоянии садово-паркового искусства. Конструирование водных устройств превратилось в самостоятельную область художественного творчества в рамках садово-паркового искусства. Точный математический расчет позволял в одном случае поднять струю фонтана на заданную высоту (иногда десятки метров!), в другом – в считанные минуты заполнить водой заданный объем. Самым прославленным среди сохранившихся садов этого времени является сад виллы д'Эсте в Тиволи (Италия). Аллея ста фонтанов, Римский городок, водяной орган, бассейн Нептуна – эти и десятки других названий говорят сами за себя. В садах виллы д'Эсте собраны уникальные водные сооружения XVI века, сочетающиеся с великолепными скульптурами, каменными террасами, лестницами, оградами, затененными вековой зеленью вечнозеленых растений. Этот сад наполовину создан на насыпном рельефе, дополняющем крутой естественный склон.

Активное преобразование рельефа и искусная конструкция водных систем позволили придать садам XVI века большую устойчивость во времени – в Европе от этого периода сохранились уже десятки памятников.

Исследователь русского садово-паркового искусства Т. Дубяго свидетельствует о том, что вода была основой композиции садов Борисова городка близ Можайска – выдающегося русского комплекса XVI века.

Следующий период – XVII век – характеризуется дальнейшим развитием начатых преобразований гидрологии, широким освоением заболоченных территорий для сельского хозяйства и для градостроительства. Строились дороги, дорожные мосты и насыпи, которые постепенно сами стали оказывать влияние на окружающий ландшафт (некоторые дороги XVII века сохранились до наших дней без существенных изменений). Согласно ряду источников в Европе к этому времени было сведено уже около половины территории лесов, впервые встала проблема истощения природных ресурсов. Обнаженные холмы часто осваивались под пастбища, что исключало в дальнейшем естественное возобновление леса. В XVII веке начали для отопления пользоваться углем и стала расширяться его добыча, впервые появились нарушенные территории.

В садово-парковом искусстве осознание власти человека над природой приобрело огромное художественное значение, нашло воплощение в величайших французских парковых ансамблях Версаля и Воле-Виконта, а также в многочисленных подражаниях и аналогах. Оба выдающихся памятника садово-паркового искусства созданы Андрэ Ленотром, который сочетал в одном лице дар гениального художника и замечательного математика. План Версаля предельно прост: огромная его территория пронизана осью длиною три километра, на середине которой наиболее значительная скульптурно-водная группа, бассейн Аполлона с фонтаном, изображающим колесницу Аполлона, вырывающуюся из-под воды. Центральная часть – так называемый малый парк – выделена простым квадратом аллей, посвященных четырем временам года. Эта простейшая схема объединяет необыкновенно разнообразные малые сады – боскеты, в которых устраивались разные эпизоды большого праздника. «Бальное зало», «Колоннада Мансара» – названия снова говорят сами за себя. С террасы перед дворцом, приподнятой всего на 13 метров, парк воспринимается как единое грандиозное целое, однако все его соподчиненные пространства, все до мельчайших деталей оформления пропорционально человеку, и парк не кажется слишком крупным, не подавляет своим величием, а, напротив, возвышает человека своей гармоничностью. Принято считать, что Версаль воплотил идеи абсолютной монархии, достигшие расцвета в эпоху Людовика XIV – «короля-солнца». Однако сам парк опровергает эту мысль, да и вряд ли художник такого дарования, как Ленотр, мог раболепно следовать столь узкой идее. Нет, господство Разума над Стихией – вот что лежит в основе композиции этого парка, созданного на болотах, остающегося по сей день не только одной из вершин художественного творчества, но и идеальным преобразованным ландшафтом.

XVIII век в Европе стал веком сплошного сельскохозяйственного освоения, леса окончательно отступили, а если возобновлялись, то уже с помощью человека, развивалось лесное хозяйство. Большие и протяженные каналы стали существенно влиять на структуру гидрографической сети. Реки, даже такие крупные, как Одер, спрямлялись на многих участках (каждое спрямление русла вызывает его углубление, а это означает понижение среднего уровня воды). В горных районах, ближе к местам разработки полезных ископаемых, возникло много энергетических и промышленных водохранилищ, и режим рек стал изменяться уже у их истоков, в горах. Наконец, важным фактором стало строительство рудников и шахт, а с ними появление отвалов и карьеров. Впервые стали складываться зоны, особо неблагоприятные для жизни человека.

Природа впервые предстала «исчерпаемой», и в ответ в садово-парковом искусстве стали развиваться направления, воплощающие ностальгию по нетронутой природной среде. Для этого применялись художественные средства, заимствованные из иных культур – Японии, Китая, отчасти Индии. О садах этих стран издавались книги, мастера садово-паркового искусства специализировались на создании новых пейзажных садов, которые не только строились заново, но и переделывались, реконструировались, заменяя собой прежние усадебные сады и парки.

Нужно заметить, что на Востоке такие сады обычно были изображением конкретного ландшафта или воплощением символического. В Европе же пользовались лишь набором приемов формирования пейзажных садов, не вкладывая в них того глубокого философского содержания, которое свойственно было садам Японии, или ритма чередования композиций, бывшего основой китайских садов. И все же удавалось создавать подлинные шедевры. Одно из первых мест среди них занимает Павловский парк под Ленинградом, началом создания которого считается 1777 год. Формирование парка длилось около тридцати лет, за это время в нем поработали такие крупнейшие архитекторы и художники, как Камерон, Бренна и Гонзаго.

В результате весьма скромная по своим пейзажным качествам местность, лишенная выразительного рельефа и растительности, пересеченная речкой Славянкой, которую, скорее, следовало бы называть ручьем, превратилась в один из живописнейших парков мира. Долина Славянки, Парадное поле, придворцовый район, Старая и Новая Сильвии, наконец, уникальный среди парков мира район Белая Береза – в этих названиях видно, какое многообразие миров сконцентрировалось на обширной площади Павловского парка (более 500 гектаров). При этом все это достигнуто относительно скромными средствами. Одно и то же парковое сооружение – будь то храм Дружбы или колонна «Конец света» или другие – предстает с разных точек зрения совсем по-новому. Мы видим их то сверху, то снизу, в сочетании с разными породами деревьев, отражающихся в воде или неожиданно выступающих из зарослей. Все это и создает бесконечный калейдоскоп прекрасных пейзажей, называемый Павловский парк.

В XIX веке в окружающей среде возникло так много неблагоприятных элементов, разнообразные и противоречивые процессы потребления среды в такой степени исключали возможность формирования целостных комплексов антропогенных ландшафтов какого бы то ни было назначения, что в садово-парковом искусстве стали нарастать тенденции отчуждения сада или парка от окружения, всевозможной их изоляции.

Города и поселки, промышленные предприятия и остатки прежней целостной сельскохозяйственной планировки, зоны железных дорог, водоемы различного назначения (в том числе и заброшенные), карьеры, отвалы, складские зоны – все это смешалось без видимой системы. Парки стали создаваться в окружении достаточно плотной стены защитных насаждений, внутри же могла расположиться крупная поляна, как в Вашингтон-парке, или система водоемов, как в Джексон-парке (оба эти парка были построены в Чикаго во второй половине XIX века). Главным достоинством парка считалось то, что, войдя в него, посетитель мог полностью забыть о городском окружении, воспринимать защитную зелень по краю парка как кромку дальнего леса. Самый крупный парк этого периода был создан в США упоминавшимся уже Ф. Олмстедом – это Центральный парк Нью-Йорка, существующий до сих пор.

Однако для развития ландшафтной архитектуры очень важно то, что в этот период она впервые стала рассматриваться как средство совершенствования среды, улучшения планировочного и санитарно-гигиенического состояния городов. Такие замечательные парки этого периода, как Беттерси-парк в Лондоне и парк Бют-Шомон в Париже, были созданы на нарушенных территориях – первый на заболоченном пустыре со свалкой, второй – на брошенном карьере.

Впервые появилось представление о системе озелененных территорий города, состоящих из парков, бульваров, озелененных улиц, по которым осуществлялась бы связь между разными точками города, между главными частями его центра. Примером может служить Бульварное кольцо Москвы, которое, к. сожалению, постепенно утрачивает свои функции прогулочного маршрута, связывающего основные улицы города, театры и другие культурные учреждения.

В то же самое время сложившиеся прежде крупные системы парковых территорий, объединявшиеся рекой или другим природным элементом, безжалостно разрушались. Вот как видный советский градостроитель В. Лавров описывает долину Яузы: «Пересекающиеся парковые аллеи связали в одно планировочно-пространственное целое крупные здания дворцов, ставшие местными центрами обширной прияузской территории. Дворцы выходили главными фасадами к улицам, от которых были отделены просторными парадными дворами, их садовые фасады были обращены к Яузе, к паркам и прудам, вырытым в болотистой пойме реки. Дома вельмож, отраженные зеркалом прудов и обрамленные пышной зеленью парков, создавали архитектурное лицо района»! Однако этот великолепный природно-архитектурный ансамбль в XIX веке был перекроен, часть участков распродана под промышленную и жилую застройку, которая быстро стала превращаться в трущобы. Реконструкция долины Яузы все еще представляет одну из проблем возрождения Москвы, здесь еще предстоит многое сделать.

Наконец, наступил XX век. Все перечисленные явления продолжали развиваться, создавая в зонах урбанизации экологический кризис, что было, конечно, неизбежно в условиях капитализма и империализма. Начали зарождаться первые теоретические концепции управляемой биосферы. Решающая роль в развитии этих концепций принадлежит советским ученым.

Современная наука еще теснее связывает решение проблем создания регулируемой среды обитания человека с социальным развитием общества. Академик Е. Федоров писал: «Стоит ли заниматься естественнонаучными проблемами, когда еще не созданы необходимые социальные условия? По нашему мнению, стоит, потому что социальный прогресс развивается в нужном направлении. И, как представляется, советской науке нужно первой браться за решение естественнонаучных проблем, актуальных ныне для всего человечества».

Решение разносторонних проблем гармонизации среды уже назрело, и, разумеется, оно не будет достигаться только за счет зонирования и планировочных мер – каждая из этих проблем носит общенаучный характер. Однако, как и в прежние времена, новая среда получит и новое планировочное и пространственное воплощение. А основные виды деятельности человека, играющие ландшафтоформирующую роль, будут иметь свое продолжение.

Все эти изменения окружающей действительности должны получить отражение в современной ландшафтной архитектуре как искусстве, ведь отражение жизненных процессов является основной задачей искусства.

Новая эпоха ставит и более широкие задачи перед ландшафтной архитектурой. Одной из актуальных проблем остается разработка форм охраны ландшафтов как природных, так и исторических, организация природных и национальных парков, буферных зон заповедников, отвлекающих массовые потоки отдыхающих, охрана природных озер и искусственных водохранилищ при использовании их для массового отдыха, охрана и восстановление ландшафтов малой устойчивости (таких, как приморские дюны). Все это составляет сферу объектов проектирования современной ландшафтной архитектуры. Но в последнее время расширился и интерес к охране исторических парков. Наша страна насчитывает их десятки – все они разные по своей художественной ценности, по своему современному состоянию. Но необходимо в ближайшее время обследовать и описать их, чтобы принимать обоснованное решение об их сохранении и дальнейшем использовании. Сейчас такая работа ведется во многих частях нашей страны, и здесь возникает новый комплекс задач ландшафтной архитектуры, связанный с возрождением истории садово-паркового искусства, долгое время находившейся в тени.

Все это задачи охраны, однако перед современной ландшафтной архитектурой встают и задачи полного восстановления нарушенных территорий, в пределах которых ландшафтные связи часто необратимо разрушены. Многочисленные карьеры и отвалы, оползни, заболоченность, возникающие как побочный результат разных видов хозяйственной деятельности, – все это потенциальные объекты ландшафтной архитектуры. И при этом за ней сохраняются задачи преобразования ландшафтов, формирования парков и садов, бульваров и санитарно-защитных зон, зеленых участков в жилой застройке, лесопарков и зон отдыха, всего многообразия элементов, формирующих гармоничную и целесообразную среду.